Зам главврача КБСП: «В первую волну больные были не такие тяжелые»

Зам главного врача КБСП Ляна Гутиева рассказала «ОсНове» об особенностях второй волны, возрасте пациентов и изменившихся методиках лечения.

– Расскажите о второй волне коронавируса. Чем она отличается от первой по вашим ощущениям?

– В первую волну больные были не такие тяжёлые. Мы обходились без биологических препаратов, выхаживали их быстрее. Болезнь не так прогрессировала. Теперь в течение двух-трех дней резко меняется состояние пациента. Если еще в августе мы отпускали домой больных с маленьким процентом поражения легких, то сейчас таких мало. Поражение легких от 30% и выше. Мы установили в приемном покое и около кабинета компьютерной томографии кислородные точки, чтобы сразу же подключать больных, если есть необходимость. В любой момент у них может упасть количество кислорода в крови.

– Как считаете, сейчас пик второй волны?

– Обращается больше людей. Стабилизации нет. Пика еще не достигли.

– Когда все это кончится? Какие у вас прогнозы?

– Пока не переболеет и не приобретет иммунитет большая часть населения: 90–95%. Главное – растянуть этот период, чтобы не заразились все сразу. Иначе будет коллапс, придётся перепрофилировать все больницы под ковид-госпитали. И кто же тогда будет лечить другие категории больных? Это неизбежно приведёт к увеличению смертности. Люди же болеют не только коронавирусом.

– Во многих российских медучреждениях есть нехватка защитных костюмов, лекарств и аппаратов ИВЛ. Как обстоят дела в КБСП?

– В первую волну были проблемы, а с августа перебоев не наблюдала. Я не лукавлю. Есть и костюмы, и несколько видов масок, бахилы, перчатки, специальные шапочки, очки, антисептики. И процент заболеваемости медиков снизился. Но это может быть связано с тем, что ко второй волне почти все переболели.

– На что чаще всего сейчас жалуются пациенты?

– Коронавирус опасен не только пневмонией. Он действует в том числе на мозг. Тромбоваскулит (воспаление сосудов с образованием мелких тромбов. – Прим. ред.) протекает не только в легких, но и в сердце, почках, мышцах. И приводит к нарушению функций всех жизненно важных органов. Больные бывают дезориентированы, в постоянном напряжении, плачут. Стараемся и успокоить, и приласкать. У 90% пациентов идет поражение мозга и психосоматические нарушения. Очень часто ты приходишь к больному, поговоришь, сделаешь все, что нужно, а он потом родственникам звонит и жалуется, что медперсонал его игнорирует.

– Основной контингент – пожилые люди?

– Раньше у нас больше пожилые лежали, теперь возраст больных омолодился. Думаю, из-за того, что вирус захватил больший пласт населения. Возрастной диапазон от 20 до 96 лет. Дети тоже, согласно статистике, стали чаще заражаться.

– Поменялась ли тактика лечения больных? Чем лечат сейчас от ковида?

– Сейчас абсолютно другая тактика. Когда стала известна этиология, то и лечение поменялось. Основное осложнение от ковида – тромбоваскулит, поэтому теперь обязательно назначаются антикоагулянты (средства, разжижающие кровь. – прим. ред.) и антиагреганты (препятствующие склеиванию тромбоцитов. – Прим. ред.).

Мы знаем теперь, что коронавирус вызывает цитокиновый шторм (неконтролируемое воспаление, которое приводит к повреждению собственных тканей организма. – прим. ред.), и блокируем его биологическими препаратами. Плюс широко начали использовать антигистаминные препараты и гормоны. Кстати, наблюдаем, что мужчины тяжелее болеют, потому что у них много своего гормона стресса – тестостерона.

– А антибиотики?

– В последнюю очередь. В основном назначают больным сахарным диабетом с 4–5 дня. А остальным – только когда в анализе крови появляется лейкоцитоз с палочкоядерным сдвигом. Или если у пациента с кашлем начинает отходить гнойная мокрота.

– Применяется ли российский препарат от коронавируса "Авифавир"?

– С ним мы недавно начали, опыт работы пока небольшой. Эффект есть, но мне еще сложно делать выводы. Можно будет говорить о хорошем результате, если будет излечивание более 80% пациентов.

– Как быть с компьютерной томографией? С одной стороны, нас просят не запускать и при первых же симптомах ее делать, а с другой – говорят про ее вред для организма. Как быть в итоге?

– За день наша больница проводит до 350 КТ-исследований. Бьем рекорды. Но вообще смысла делать компьютерную томографию в первые дни заболевания нет. Клиническая картина пневмонита наблюдается только на 7–9 день. А делать КТ по несколько раз – большая лучевая нагрузка. К тому же компьютерная томография – это уже не золотой стандарт для диагностики ковида. То самое "матовое стекло", по которому, как уже все знают, диагностируют коронавирус, может давать большое количество болезней.

– Что сложнее всего дается?

– Психологическая нагрузка. У меня уже депрессия от этого постоянного негатива. Хотя сотрудников больницы скорой помощи сложно чем-то удивить. Мы, если можно так сказать, привыкли к тяжелым больным, экстренности, патологиям и горю. Но это не сравнить с тем масштабом, что происходит сейчас. Всех выбивает из колеи. Ты видишь муки и страдания человека, все делаешь для того, чтобы ему стало лучше, но тщетно: у него уже запущен аутоиммунный механизм, который работает против внутренних органов.

Мы постоянно созваниваемся с крупными центрами, той же Коммунаркой. Картина везде идентичная. Но это не отменяет того, что на твоих глазах уходят из жизни близкие, родственники, друзья, знакомые. Справиться с эмоциями непросто.

– Нас заставляют носить маски, но на карантин не закрывают: массовые мероприятия не запрещены. Можно ли назвать такие меры борьбы с распространением коронавируса эффективными?

– Носить маску, дезинфицировать руки и соблюдать дистанцию в 1,5 метра необходимо. Где есть скученность людей, обязательно кто-то будет болеть. Если он без маски, то может чихнуть или кашлянуть. С выделениями из носа или рта вылетит огромное количество вируса. Он крупный и тяжелый: далеко не разлетается, а опускается на землю. Но если дистанция не соблюдена и близко будет кто-то стоять, то попадет на него.